Зимняя весна. первая книга о любви: наивная - Гульназ Резванова

Обменяв небольшую часть денег на русские рубли, Моник задала вопрос, что и сколько можно купить на ту или иную сумму. Этот вопрос пришелся по нраву девушкам. Они стали наперебой приводить ей примеры. Моник узнала, но не запомнила и половины, сколько стоит хлеб, молоко, проезд в автобусе и метро, платье, сапоги, кофе, чизкейк, билет в кино. Помимо этого, она узнала стоимость всего, что попадалось на глаза девушек по дороге. Большая часть экземпляров была явно оценена навскидку и шутки ради, что вызывало бурный хохот всей компании. Так, ей предложили цену уличного фонаря целиком и в разобранном виде, крышки от люка, мусорного контейнера и куртки симпатичного парня, попавшегося навстречу.

Зарумяненные от мороза, со снежинками на воротниках и ресницах, шумные и вальяжные, девушки вошли в ярко-освещенный торговый центр. Он располагался аккурат рядом с примеченным вчера «Макдональдс», и у Моник в голове сразу нарисовалась карта окрестности. Позади дом, налево – дорога в аэропорт. Город простирался и дальше – направо и прямо уходили шахматки из темных и освещенных окон домов. Оказавшись в торговом центре, Моник смогла пристальнее рассмотреть людей.

Несмотря на бушевавшую на улице зиму, девушки и женщины умудрялись извлекать выгоду из этого положения. Они облачались в высокие сапоги на каблуках, придавая подтянутость фигуре и подчеркивая стройность ног; украшали голову меховыми и вязаными головными уборами, которые выгодно обрамляли лица, позволяя при этом паре дерзких локонов кокетливо выбиться наружу; одевали шубки, пальто и пуховики, которые, вопреки укоренившему у Моник мнению о подобного рода одежде, вовсе не были бесформенными и широкими, напротив, они были выкроены специально, чтобы обозначить выдающиеся изгибы женского тела. Моник вдруг стало неловко за свой небрежно повязанный шарф, и она решила расстегнуть пальто.

После недолгих блужданий по торговым павильоном подружки решили расходиться по домам и, тепло попрощавшись с Моник, оставили ее с Катей у выхода из торгового центра.

5

Погрузившись в водоворот новых лиц, Моник за всю неделю едва успела разложить свои вещи по шкафчикам, подключить ноутбук к Интернету и более или менее освоиться в квартире приемной семьи. Несколько раз за неделю они с Катей прогуливались в окрестностях района – либо до ближайшего магазина, либо провожая очередных гостей. Моник уже почти привыкла к мрачновато-серому пейзажу жилого квартала, пересеченному вдоль и поперек грязными лентами дорог. Тем более, что снежные покровы превращали все вокруг в сказочную картину.

Родителей Кати она видела мельком по вечерам – выходила к ним поздороваться. Ужинали девчонки, как правило, в комнате Кати или перед телевизором в гостиной. Катя говорила, что крошечная кухня в их квартире рассчитана на одного человека, и этот человек – ее мама. Поэтому у них дома завелся сервировочный столик на колесиках, на котором еда вывозилась в гостиную или спальню, где и поглощалась. При этом родители Кати, по всей видимости, ее подхода не поддерживали и ужинали именно на кухне.

Моник каждый вечер клятвенно обещала себе, что со следующего дня углубится в работу по проекту. Удивляло ее то, что Катя так и не подошла к ней со своим планом работ и вообще никаким образом не намекала ей об этом, словно Моник просто приехала погостить. Подготовительная гонка, которая длилась последние несколько месяцев, так измотали Моник, что она с удовольствием отсыпалась в тишине этой уютной и теплой квартиры, а после обеда с радостью участвовала в приеме таких разных, иногда странных, иногда милых и смешных посетителей.

Пришли выходные, хотя, если бы об этом не сказала ей Катя, то Моник даже не вспомнила бы о них, так как она сбилась со счету дней недели. Накануне, в пятницу, Катя объявила, что назавтра они отправятся на экскурсию в центр города. Предложение показалось заманчивым, тем более Моник понимала, что целый выходной день лучше провести, гуляя по улицам, чем в четырех стенах с домочадцами приемной семьи и Катей. В квартире, в которой трудно было найти укромное местечко, выходные вполне могли бы оказаться пыткой для любившей уединение Моник.

На следующее утро погода благоволила прогулкам. Была солнечно, и Моник впервые увидела жилой квартал при дневном свете. Солнце отражалось от крупинок снега, играя бликами на нем, из-за чего сильно слепило глаза, как на берегу белоснежного песчаного пляжа. Катя перекинула через плечо сумку с зеркальной фотокамерой и обратилась к Моник:

– Сегодня будем составлять фотоотчет о твоем знакомстве с городом! Любишь фотографироваться?

Моник покрутила запястьем руки, что должно было означать нечто среднее между «люблю» и «не люблю». Не дождавшись подтверждения ее жеста словами, Катя начала сама отвечать на вопрос:

– Я раньше тоже просто ненавидела фотографироваться. Не потому, что я выходила плохо, я, кстати, очень фотогенична.

«С такой улыбкой трудно плохо выходить на фотографиях», – подумала про себя Моник.

– Мне казалось, это так скучно и банально – позировать на фоне пейзажей и городского вида, какими бы потрясающими они не были. Ну, сфоткаешься один раз вприсядку, один раз стоя, один раз подпрыгнешь, в обнимку с подружкой – ну что еще интересного можно придумать?

Моник слушала Катю, непрестанно оглядываясь по сторонам, пока они двигались в направлении все того же торгового центра. Высокое бездонное небо, неожиданно для Моник, так обрамляло картину этого серого района, что он превратился в приветливое, светлое и просторное место.

Тут Катя изменила тональность своего голоса, и Моник непроизвольно начала вслушиваться в ее речь.

– Но, однажды, перебирая старые фотографии, я вдруг поняла, в чем смысл обязательного моего присутствия на них, – Катя была мастерица рассказа, знала это и использовала, играя голосом и даже на английском подбирая сложные художественные обороты. – Когда видишь просто фотографию местности, даже если побывал там, ты не соотносишь себя с этой картинкой. И воспринимаешь ее обособленно от себя. Но, когда разглядываешь снимки, где есть ты, пусть даже в одной и той же позе манекена на всех фотографиях, воспоминания пробуждаются, и ты переносишься в ту обстановку, заряжаешься тем настроением. Вспоминаешь, в каких обстоятельствах был сделан снимок, что ему предшествовало, и куда ты направился после. Словом, сама суть фотографии как раз заключается в том, чтобы ты был на них запечатлен. Тогда они смогут выполнять задачу фиксации мгновения. Только надо обязательно пересматривать фотографии время от времени, – при последних словах она хихикнула, разрушив всю помпезность от ее тирады.

«Кажется, это слишком сложно для меня», – подумала про себя Моник, а вслух кивнула в знак согласия. В любом случае, что-то в этом есть, надо пересмотреть при случае свои фотографии.

Они уже подходили к торговому центру, и Катя сказала, что с этого дня она начнет знакомить Моник с транспортной системой города, чтобы она впоследствии могла сама передвигаться по городу.

– Сейчас мы спустимся в метро. В нашем районе находится конечная станция, поэтому мимо нее не проедешь. На метро удобнее всего выбраться в центр города, а оттуда уже отправляться по нужному адресу, – сказала Катя, доставая небольшую картонку в форме визитки. – Вот здесь я написала адрес нашего дома, мой и мамин номера телефонов. Мы купим тебе местную сим-карту для сотового телефона, чтобы ты могла быть на связи.

Моник сосредоточенно слушала. Она понимала, сейчас надо будет поднапрячься, чтобы не упустить ничего важного.

Девушки спустились в метро, в котором стоял запах сырого цемента. Станция, оформленная бордовым мрамором, была заполнена людьми. Поезда долго ждать не пришлось, и девушки, увлекаемые толпой, оказались внутри чистого, новенького вагона. Им посчастливилось занять места. Катя, не теряя времени даром, вытащила туристическую карту и, склонившись к Моник, начала показывать маршрут предстоящей прогулки. Моник чувствовала на себе взгляды людей, окружавших ее. Ей даже казалось, что трое парней, стоявших подле, ниже склонили головы, пытаясь заглянуть в карту или расслышать разговор девушек.

Катя комментировала все остановки и показывала на карте их местоположение.

– Я думаю нам потребуется несколько дней, чтобы у тебя в голове сложилась общая картина города, – сказала Катя. – После этого ты не будешь ни к кому привязана и сможешь самостоятельно передвигаться по городу, а не сидеть в заточении в нашей квартире!

«Я вовсе не думала так про вашу квартиру», – кажется, снова про себя сказала Моник, но вслух говорить было бесполезно, так как поезд снова тронулся и помчался вглубь темного туннеля.

– На следующей станции выходим, – Катя сложила карту в сумку и, когда поезд начал замедлять ход, поднялась с места, увлекая за собой Моник.